Вместе с тем в принципе можно ожидать, что поскольку клеточная и тканевая детерминация основана лишь на частичном блокировании или деблокировании наследственной информации, но при этом вся полнота информации в клетке в том или ином виде сохраняется, допустимо ожидать, что детерминация окажется в той или иной степени обратимой. Именно в таком духе выступали некоторые участники дискуссии (А. Я. Фриденштейн, Ю. Б. Бахтин и др.) на симпозиуме по проблеме тканевой детерминации и метаплазии в Ивано-Франковске в июне 1967 г. (Ю. Б. Бахтин, 1968). Их основное положение, высказываемое и рядом зарубежных исследователей: нет никаких принципиальных противопоказаний к признанию неограниченных и любых взаимопревращений клеток разнородных тканей друг в друга. Фактическое доказательство этого — вопрос времени и методических возможностей. При этом, вероятно, упускается из виду, что не только организм многоклеточного, но и отдельная тканевая клетка обладает настолько сложным и многообразным комплексом признаков, таким множеством свойств, что возврат по некоторым из признаков к предшествующему состоянию отнюдь не означает развития вспять, подлинного возврата к прежнему состоянию по всей совокупности признаков. Поясню «макроскопическим» примером. В результате перехода к жизни на суше от низших позвоночных произошли высшие, в конечном счете — млекопитающие. Возврат некоторых из млекопитающих к водному образу жизни привел к появлению некоторых конвергентных сходств с рыбообразными предками, но не означал возврата или хотя бы приближения к рыбам по большинству наиболее существенных признаков. Этот закон необратимости эволюции, сформулированный еще в прошлом веке Долло, действует и на клеточном уровне.